Вы говорите: «Брось стихи!
Иди, работай до рассвета!»
Что ж, может, помыслы легки,
Но в этом участь вся поэта.

Вы правы, я смотрю на даль,
Где вы не видите ни зги.
И превращаю я печаль
В чеканный слог моей строки.


Вы жаждете, чтоб я умолкла
И находила радость от вина?
Но Муза, словно тень от волка,
Всегда со мной, всегда верна.

Она не даст душе забыться
В тумане суетного дня.
И будет стих мой вечно литься,
Пока есть искра от огня.
Не в облаках витаю я,
А в мире чувств, страстей, волнений.
Такая уж судьба моя —
Быть отраженьем поколений!

Взрослеет девочка моя,
Всё чаще смотрит в отражение.
И в глубине очей, тая,
Родится новое волнение.


Уже не детская рука
Сметает локон непослушный,
И смотрит с грустью свысока
На мир игрушек равнодушный.


И грация её уже совсем иная,
Хотя в ней слышен тот же детский смех.
Она сама ещё не понимает,
Что стала вдруг прекрасней всех.

Движения плавны, словно у богини,
Но взгляд порой наивен и смешон.
Она стоит на жизненной средине,
Где детский сон ещё не завершён


Всё чаще зеркала ругает,
Ища в чертах свои несовершенства.
Себя напрасно осуждает,
Не видя юности своей блаженства.

То локон кажется ей непослушным,
То взгляд недостаточно глубок.
И мир вокруг становится бездушным
От этих ею выдуманных строк.
Ей кажется, что всё не так. Природа будто пошутила. То зеркалу покажет вдруг кулак. То смотрит на него гневливо.
Ах, юность, ты всегда прекрасна,
Как нераскрывшийся бутон.
Твоя тревога так напрасна,
Твой каждый вздох — волшебный сон.

В тебе таится сила цвета,
И аромат грядущих дней.
Ты рождена для солнца, света,
Для песни, что поёт ручей .


И пусть взросление твоё
Не омрачают ложные изъяны.
Ведь юность — божество само,
Чьи раны — лишь самообманы!.

Спустившись в подземный переход,
Я замерла от звуков саксофона.
Казалось, время замедлило полёт
Под властью нежного, живого стона.

Мелодия лилась, как ручеёк,
Среди толпы, спешащей и безликой.
И каждый звук, как будто мотылёк,
Дарил душе покой и свет великий.

В той музыке, рвущейся к свету,
Были слёзы и чьи-то признания.
Саксофон одинокий по свету
Разносил мечты и трепет создания..


Тот звук меня пронзил до самой дрожи,
Как будто музыка живым разрядом была,
И на моей взволнованной им коже
Невидимые знаки провела.


Он был и грустен, и немного страстен,
Рассказывал о чём-то дорогом.
И мир вокруг вдруг сделался прекрасен
Под этим каменным, гудящим потолком!

В обёртке скромной, выцветшей от лет,
Хранится тот самый вкус из детства,
Простой и сладкий, как зари рассвет,
Души моей бесценное наследство!


Пусть мир вокруг менялся торопливо,
Витрины удивляли нас ценой
Но, в шоколаде, тающем лениво,
Душа находит сладостный покой!


И в этом вкусе, строгом и простом,
Есть отзвук вечности, приют для сердца.
Он согревает нас своим теплом,
И в детство вновь открыта дверца! . Бывает в жизни всё совсем не так,
И холод пробирает до костей.
Ищу я на витрине тот «Спартак»,
Что слаще всех приятных новостей.
. И, вновь найдя, я скромно улыбнусь,
Сжимая в пальцах свой заветный клад.
Пусть мир вокруг терзает злая грусть —
Души коснётся нежный шоколад.
.
Он — лекарь ран, невидимых для глаз,
Он — тихий шёпот безмятежных дней.
И в этот краткий, но бесценный час
Нет вкуса этого ценней!

Чем пахнет кофе зерновой?
Он пахнет дымом, карамелью,
Тревогой сладкой и земной,
И тёплой утренней постелью.

Он пахнет дальними краями,
Где солнце жжёт нещадно, смело.
И горькими, как жизнь, страстями,
Что в сердце некогда горело.

Всегда будоражит его аромат,
И каждый готовит по вкусу его.
Один сыплет корицу, и этому рад,
Другой же добавит туда молоко.

А третий, быть может, щепотку перца,
Чтоб горечь напитка была горячей.
И в каждой той чашке — частичка сердца,
И отблеск бессонных, мятежных ночей!

У каждого свой штрих в рецепте,
Он словно отражение души.
Но в общем кофейном концепте
Минуты ароматной тишины!

Пусть не живые те цветы,
Что шлю в холодном я экране,
Но в них есть капля доброты,
Что исцеляет сердца раны.

И в непогоду, в час ночной,
Когда тоска туманит взоры,
Мой скромный дар, такой простой,
Заменит пышные узоры.

Улыбка — вот живой цветок,
Что прорастёт в ответ на чувство.
И в этом суть, и в этом толк
Простого, доброго искусства

Ты улыбнись в ответ на этот знак,
В нём доброта и искренность цветёт.
Пусть он развеет серый полумрак,
И в сердце тихий огонёк зажжёт!

Не нужно слов, не нужно громких фраз,
Когда душа с душою говорит.
Пусть блеск твоих счастливых глаз
Меня за всё вознаградит!

Как много в жизни напоказ
Для зависти пустой и славы.
Как мало чистых, добрых фраз
Средь этой лживой переправы.

И каждый, словно на подмостках,
Играет выданную роль.
В нарядах ярких, жестах броских
Скрывая истинную боль.

Боятся люди быть собой,
Скрывая сердце под личиной.
Ведут с безликою толпой
Свой ежедневный поединок.

Но в глубине души желают
Разбить оковы и вздохнуть.
Их души плачут и взывают,
Пытаясь свет себе вернуть.

Их держит страх отвергнутыми быть,
Боязнь косых суждений, осужденья.
И проще им свою мечту забыть,
Чем стать мишенью праздных заблуждений.

А нужно лишь принять себя,
Не ждать оценок, восхищений.
И, мир изменчивый любя,
Не слушать голоса сомнений.

Пусть судят, шепчутся вослед —
Их мненья ветер унесёт.
В твоей душе — твой вечный свет!
Он все преграды разорвёт!

На твой вопрос я улыбнусь,
Храня глубокое молчание.
Руки твоей легко коснусь —
В том жесте — всё моё признание.

Что в мире ценно? Тишина,
Где души могут говорить.
И сердца стук, и глубина,
И тонкая святая нить.

Её от стужи береги,
От равнодушия и льда.
Тепло души — не для других,
Оно с тобою навсегда!

Ножницы, расчёски, фен, щипцы...
Мелькают в танце над головой
Усталой нежностью руки
Даруют прелесть и покой.

Ты с красотой давно «на ты»,
Её капризы знаешь точно.
И воплощаешь все мечты,
Что были хрупки, непрочны.

И капризные люди встречаются,
Им непросто порой угодить.
Но когда их улыбки рождаются,
Хочется снова и снова творить.

Этот свет, что в глазах загорается,
Словно луч среди пасмурных дней,
Навсегда в твоём сердце останется
Всех наград и сокровищ ценней!

Выпрашивает утро у ночи права,
И медленным шагом ступает.
И, как всегда, вставать пора,
Но сон меня не отпускает.

Он держит в сладостном плену,
Где нет ни скорби, ни тревоги,
И я реальность оттолкну,
Что ждёт меня на том пороге.

Там мир иной, где правит явь,
Где суета и холод взглядов.
А здесь, оковами обняв,
Сон дарит лучшие из ядов!

Мы об одном и том же говорим,
Лишь разные выбирая слова.
Но, сердца пламень неугасим,
И в нём горит простая синева!

Та синева небес, что всем дана,
И тот порыв, что к свету нас влечёт.
Душа мятежная всегда одна,
В пустыне мира свой оазис ждёт.

И этот смысл единый разных фраз
Нам уловить дано одной душой
Он ярче самых проницательных глаз,
Он веет вечностью и тишиной.

Слова — лишь оболочка, скорлупа,
Что разобьётся от прикосновения.
А ядро смысла, что хранит судьба,
Заключено глубже, вне слов и зрения!

Ты украшаешь женские пальчики,
Художник, мастер и творец.
В твоих руках и кисти, и стаканчики,
И вдохновения венец.

Там пилочкой скользишь, как по струне,
Даруя форму совершенства.
И в этой хрупкой красоте
Душа находит миг блаженства!

Ты словно мастер ювелирный,
Что создаёт изящный штрих.
Детали видишь в цветовой палитре,
И мир вокруг на миг затих.

А если нужно — ты психолог,
Всегда продолжишь разговор.
И этот час душе так дорог,
Снимая с сердца приговор.

А после возвратишься ты домой,
Усталость даже не скрывая.
Но, понимая, этот шар земной
Твой труд всегда благословляет!

И, как художника, поэт
Тебя за всё благодарит.
Ведь ты несёшь с собою свет.
Что ярче звёзд в ночи горит!

Важен смысл сказанных слов,
А голос у всех бывает разным.
Кто тихим шёпотом сказать готов,
Порой воспринятый как несуразный.

А кто-то громом прогремит,
Чтоб каждый в страхе обернулся.
Но эхом праздным отзвучит
В сердцах, которых не коснулся.

Не все готовы понимать,
И слышат то, что хочется услышать.
Пытаясь истину распять,
Чтоб только эго стало выше!

Так слово бьётся, словно птица,
В стекло холодного ума.
Порою шёпот смыслом лишь искрится,
А громкость разума — тюрьма!

Дождь отбивает снова такт
Своей мелодией ритмичной.
И с миром заключён контракт
Печали светлой, безграничной.

Стучат по крыше капли-ноты,
Стекают струны по стеклу,
Смывая прежние заботы,
Рождая в сердце тишину.

И тишина хранит покой,
Где вместо слов — звучание дождя.
Он говорит с твоей душой,
За горизонты уводя.

Душа не спит под этот звук,
Лишь, затаившись, отдыхает
От горьких и пустых разлук,
Что в сердце память оставляет.

И капли, падая во тьму,
Смывают тяжесть и тревогу.
Душа внимает одному
Лишь разговору — с небом, с Богом!

Благодарю за каждую малость,
За каждый шаг, совет, улыбку, взгляд.
За ту святую, искреннюю радость,
Что мне дороже всех земных наград.

Из этих искр, из шёпота и жеста
Сплетается невидимая нить.
И в сердце для печали нету места,
Когда есть тот, кого благодарить.

Пусть мир гремит сраженьем бесконечным,
Пусть рок грозит холодною рукой,
Твоя улыбка тихим светом вечным
Мне дарит и надежду, и покой!

Смотри на мир сквозь призму позитива,
Пусть даже в сердце плещется гроза.
Ведь каждый вздох и каждое мгновенье —
Лишь отраженье в собственных глазах.

Какую краску выберешь для неба,
Таким оно и будет над тобой.
Ты сам себе и рабство, и победа,
И сам творец, вершащий судный бой.

Так пусть же свет, а не густая темень,
В твоей душе отыщет вечный дом.
Ведь мир вокруг — твоё лишь отраженье,
Что создано и мыслью, и трудом!

«Я с тобой!» — бесценные слова,
В них душе поддержка вечно звучит.
И пускай кружится голова,
Сердце рядом с сердцем застучит.

Пусть туман ложится на пути,
И гроза надломлено гремит,
Знай, что можно всё пройти
Если кто-то эту фразу говорит

«Я с тобой!» — маяк во тьме,
Что светит ярко, негасимо.
И значит в жизненной тюрьме
Есть кто-то рядом, так незримо.


«Я с тобой!» — не просто звук пустой,
Не туманный отблеск в полумраке.
Это — стяг, что поднят над тобой,
Знак победы в безнадёжной драке.

Это — крепость средь седых руин,
Где душа укроется от стужи.
Это значит — ты не раб, не джин,
А кому-то в этом мире нужен!

Я вредитель? Нет, я бунтарь!
Возраст у меня такой.
Дерзких слов совсем не жаль —
Я веду с собою бой!

Мама, я буду скандалить,
Мне это нужно сейчас.
Ты не можешь представить,
Что пробил мой звёздный час!

Я хочу выделяться из толпы,
Признанья сверстников дороже!
Пусть будут все в меня влюблены
Иль ненавидят... ну так что же!

Мама, я крут! Я так хочу!
Мой бунт вскипает в крови!
Всё остальное потом я пойму...
Ты не кричи. А просто... обними!

Девчонка,с именем Наина,
Ворвалась в школу, словно чудо.
И родилась сама картина
С немым вопросом: «Ты откуда?»

Глаза — как ночь,восточные черты
Но речь течёт без чуждых нот.
«Откуда в Россию прибыла ты?» —
Наину спрашивал народ.

Да, смешанных кровей не мало
В России-матушке, любимой.
Она в себе всё сочетала,
Всё было в ней неповторимо.

И каждый в ней искал ту тайну,
Которую так сложно распознать,
Её души необычайной
Пытаясь отыскать печать.

А девочка черноглазая любила
Тот край, где в первый раз вздохнула.
И с нежной гордостью твердила,
Что в ней Россия вся сомкнулась.

Рассыпаны созвездием по планете
Народы, нации и имена.
Но, лишь в одном заветном уголке на свете
Была душа Наины влюблена.

В тот край где вьюга сходится с жарой,
Где ширь полей ласкает небосвод,
Где насладишься дивной красотой,
Которую Россия бережёт!

Потерялся в далях интернет,
И мессенджеры умолкли в свой черёд.
Я пишу, но мне ответа нет,
И душа моя напрасно чуда ждёт.

Не сдержать в груди своей печали,
Мир застыл, как будто в зимнем сне.
Мысли вдаль напрасно улетали,
Растворяясь в мёртвой тишине.

И тариф мобильный, своенравный,
Словно стражник у тюремных врат,
Не даёт отправить весточки желанной,
Обрекая чувства на распад.

И сижу теперь, смотря в окно,
Где лишь дождь стучит по парапету.
Вспоминаю: было так давно —
Голуби носили письма к свету.

Может, мне обратиться к голубям,
На клочке бумаги, сердца не тая,
Написать о том, как я скучаю,
Чтобы письма долетели до тебя?

Он вызывает вас на бой,
И ждёт эмоций очень бурных,
Чтоб вы поникли головой
От слов его жестоких и сумбурных

Он ищет ваши недостатки,
Как жёлуди в лесу кабан,
Его насмешки будут сладки,
А речи — яд или обман.

Он этого отчаянно хочет,
Таков его порочный мир:
Когда вы огорчились , он хохочет...
И имя этому созданию — вампир.
Не тот, фольклорный персонаж,
Он не боится утреннего света.
Его стихия — вечный эпатаж,
И яд, что скрыт в словах привета.

Он жаждет слёз, душевных ран,
И корчится от смеха и веселья,
Когда ваш мир разбит на пополам
И вы пьяны от горького похмелья.

И как же защитить себя
От этой встречи нежеланной?
Не проклинайте, ему грубя,
А повторяйте неустанно:

«Я сам себе и щит, и страж,
Я знаю, как с подобным драться.
Я не обед, не ужин ваш,
А зеркало, где вам не отражаться»!

Как приятно бывает читать
Те слова, что не ты написал.
В них чужая живёт благодать,
Тот огонь, что другой отыскал.

Стихи других, наполненные смыслом,
Как парус, что поймал шальной муссон.
Они нас к неизведанным уносят мыслям,
Срывая с глаз действительности сон.


Они помогают иной раз взлетать,
Пока свои врачую крылья.
И даже про усталость забывать,
Стряхнув как пыль с души бессилье!

Искусство делать комплименты —
Не просто сладких слов поток.
Не те пустые аргументы,
Что шепчет лести ветерок.

Отбросив в сторону все сантименты,
И подхалимства лживый яд,
Найти в душе те монументы,
Что ярче золота горят.

Хвалить умеет ведь не каждый,
Увидеть свет в чужой груди.
Правдивые сказать слова однажды
Чтоб человек расцвёл, поди.

Даётся это ведь с трудом —
Не лгать, а истину дарить,
И точным, выверенным словом
Надежду в сердце поселить!.

«Спасибо» — слово простое,
Летит, не тревожа умы.
Но в нём — пожелание святое,
Рождённое в сумраке тьмы.

«Спаси тебя Бог» — от печали,
От рока, от злых языков.
Так предки когда-то желали,
Снимая с души сто оков.

А в слове «Благодарю» —
Иное, своё подношенье.
«Я благо тебе отдаю,
За это благое мгновенье».

Как жаль, что привычка меняет
Их суть, их священный узор.
И мало кто вспоминает
Тот древний, святой разговор!

У каждого есть волшебное число,
И верит каждый — в нём его удача.
Кого-то от беды оно спасло,
Кому-то счастье дав ещё в придачу.
.
Оно горит на жизненном пути,
Как путеводная звезда в тумане.
И шепчет сердцу: «Верь, люби, иди»,
Храня от горьких слёз и от терзаний.
.
Пусть разум видит в нём лишь цифры ряд,
Душа в нём чует тайный отзвук рока.
И в этом таинстве, много лет подряд,
Мы ищем утешений от пророка!

Двенадцать знаков Зодиака
Поспорили, что в мире важно.
Казалось, вот начнётся драка
За слово гордое — «отважно».
. Чей знак из них отважней будет?
Чей на века останется закон?
Кричал там каждый о своей причуде,
Молчал в тени один лишь Скорпион.
.
Ему вопросами своими докучали,
А он, устав от шума и вранья,
Любил ту тишину, где в самом деле знали,
Что громче слов — поступки и дела!

Я б тапками в тебя швырнула смело
И прошептала, изгоняя: «Вон!»
А если стало пылью, то смахнула с тела,
Презрев насмешливый судьбы закон.
.
Но ты — моё простое настроение,
Тебя не тронуть, не прогнать рукой.
Ты даришь мне порой и вдохновенье,
То смех, то слёзы, то немой покой. . Как двойственна порою в нас натура,
Особенно у женщин, испокон.
То хочется сломать все стрелы у Амура,
То, починив, вернуть их на поклон!

На сцене девушка стояла, пела,
Французский выбрав репертуар.
Мелодия в объятья брала тело,
И замирал, внимая, целый зал.

Пусть многие не знали слов французских,
Но голос был пленительно певуч.
А тот, кто знал, шептал перевод русский,
И смысл был божественно могуч.

Она с порывом пела о любви,
И голосом, как флейтою, играла.
А публика сидела взаперти
Своей души, что песне той внимала!

Он ей писал: «Любимая, поймите,
Во мне горит неистовый порыв!
За смелость вы меня, молю, простите,
Но вы теперь — моей души нарыв!

Мне не уснуть, любуясь вашим фото,
Где вы у моря в позе неземной
Сидите, затмевая всё и что-то...
Экран забрызган мой мужской слезой!»

Он был так искренен в своём письме высоком,
Но, долгожданного ответа не дождался.
В потоке дней, суетном и жестоком,
В своих сомнениях каждый потерялся!

А строки те он писал в комментариях,
И тренер её, слёзы осушив,
Смеялся: «И в спортивных состязаниях
Бывает юмористический порыв!»

Собравшись тесным, дружным кругом,
Подростки призрака решили звать.
И, сговорившись шёпотом друг с другом,
Они три слова стали повторять:

«Приди, ответь на наш вопрос,
Войди сейчас в наш бренный мир!»
И к ним без стука вошёл «Бос»,
Сказав: «Привет, я ваш кумир!»

А «Босом» звали алкаша-соседа,
Что заходил к ним в поздний час не раз,
Просил взаймы на хлеб себе к обеду
И клялся всё вернуть «сейчас, сейчас».

И вот явился он, как по заказу,
Все замерли, бледнея на глазах.
А он сказал им деловито, сразу:
«Долг возвращу на будущих средах».

Тут поняли подростки, в чём тут дело,
И смех раздался: «Вот так поворот!»
Сосед добавил робко, неумело:
«А может, лучше через год?»

Но в тот же миг возник прозрачный силуэт
И хриплый голос произнёс во мгле:
«Иди-ка прочь, обманщик-сосед,
Не место здесь твоей игре »

Веселье стихло, все затрепетали,
И поняли ребята в тот же миг,
Что призраки на зов их всё ж восстали...
Ведь тот сосед сквозь стену к ним проник!

С тех пор никто из них не стал курить,
Сказали алкоголю твёрдо «нет».
И все долги сумели оплатить,
Припомнив "соседский завет!"

К чему контроль, когда в нём нет нужды?
Девчонке вашей уж не пятнадцать лет.
Вы ей желаете лишь блага и звезды,
Но причиняете в ответ лишь только вред.

Зачем в сетях, листая ленту новостей,
Вы ищете её житейские моменты?
Ведь сотни есть других, поверьте, повестЕй,
Чтоб обсуждать и слушать комплименты.

Не проще ль было бы спросить всё напрямую:
«Как ты живёшь? О чём твои мечты?»
Чем вынуждать её писать: «Я негодую!
Мой мир, прошу, не трогайте лишь вы!»

Я в каждом слове вижу вдохновение,
В сплетенье судеб множества людей,
И создаю своё стихотворение,
Им откликаясь всей душой своей.

И пусть они тайник во мне найдут,
Доверив мне истории судьбы своей.
Пусть строки им приют и мир дадут. Средь бурь и смут мятущийся страстей. И потому в моих простых строках
Историю свою отыщет каждый,
Узнав свой смех, иль слёзы на щеках,
Утоляя сердечной муки жажду!

Не ударит ни плетью, ни рукою,
Камни не станет в спину вам бросать,
Но извергнет вдруг злобой такою
Слово, что может душу растерзать.
.
Он не просто так вас потревожит,
Не от счастья бросит слово злое.
Им одно лишь чувство вечно гложет —
Глубокое в душе недовольство собою.
.
И вы себя напрасно не терзайте,
Обиды не таите на таких.
Вы, улыбаясь, тихо повторяйте:
«Мне жаль не их обид, а их самих»!

Мне мать стихами написала,
И в них она мне говорит,
Чтоб я писать не уставала...
А рядом с ней — был синий кит!

Он появился ниоткуда
И в Чёрном море поселился.
Забавное, быть может, чудо,
Зоолог точно не смирился

Но в этих строках, полных теплоты
Был смысл единственный, простой:
« Пиши,храни свои мечты
Моя любовь всегда с тобой!»

Я коснусь твоей руки осторожно,
Словно ветер случайный, степной.
И скажу: «Всё на свете возможно»,
Прошептав тебе фразой одной.
.
Только это останется тайной
Между нами, на самом краю
Этой встречи, до боли случайной,
Где я душу свою узнаю.
.
Пусть другие не видят, не знают
Этой искры в молчании глаз.
Наши души одни понимают,
Ту причину связавшую нас!

Не сложно жить в потоке бурном,
В развитии, что мчит вперёд.
Смотреть на мир зарёй пурпурной,
Как он растёт из года в год.
.
Но сложно развиваться в мире,
Где всё меняется само,
Искать в своей душевной лире
То сокровенное письмо,
.
Что к переменам нас толкает,
Ломая внутренний покой.
Душа бездействуя, страдает,
Но бой с собой — труднейший бой!

Родилась на свет девчонка,
Мать с отцом Святославой нарекли.
Пусть звучит оно красиво, звонко,
Чтобы люди мир вновь обрели!

Пусть растёт она под небом синим,
Словно ясный, трепетный цветок.
И своей душой неотразимой
Дарит миру радости глоток.

Пусть судьба её хранит от вьюги,
От печали, горечи и зла.
Стороною обойдут её недуги,
Чтоб дорога светлою была!

Прощается осень мелким дождём,
Последние дни свои подытожив.
Мы с нею чего-то покорно ждём,
На мокрые листья клёна похожи.

Срывает их ветер, безжалостно кружит,
И в серое небо уносит мечты.
Душа, как и прежде, о чём-то всё тужит,
И ищет средь холода вечной весны.

Храним мы надежды, а золото дней
Смывает вода ледяною струёю.
И чем этот мир холодней и темней,
Тем больше хотим новой встречи с весною.

И череда четырёх сезонов
Друг друга заменяет не впервой.
Извечных мироздания законов
Не нарушает временной конвой.

За летом — осень с грустью неизбежной,
Зима — с холодным саваном снегов,
Потом весна с улыбкою небрежной
Разбудит землю ото льда оков.

И в этом круге, вечном и упрямом,
Проходят годы, как краткий, зыбкий сон.
Мы ищем смысл в великом и малом,
Подчинены тому же, что и клён!

Насыплем мы на дно немного грусти,
Нальём туда мы вдохновения
По вкусу счастья мы туда допустим
И из мечты немножечко варенья.
.
Добавим веры огненной щепотку,
Чтоб отогнать уныние и страх.
Неспешно пить и слышать жизни нотку,
Чтоб каждый вкус почувствовать в губах.
.
Чтоб каждый миг был с долгой остановкой,
И согревал живительным теплом…
Рецепт создали чувства и сноровка,
Что мы душою нашей познаём!

Девушка в лиловом пальто
Неспешно ты идёшь своей дорогой
Средь света тусклых, сонных фонарей.
Для всех была ты лишь одной из многих,
Похожей на других простых людей.
.
Но, это только с виду так казалось,
Ведь ты собой несла души тепло,
И доброта в чертах твоих читалась,
О девушка, в сияющем пальто!
.
И русых кос тяжёлое плетение,
Что золотом лежало на плече,
Ловило тусклый свет и вдохновение
В вечерней молчаливой тишине.

Не каждый мог твой облик рассмотреть
Средь множества людей, спешащих.Но я смогла твой свет узреть. Такой простой,но в тоже время настоящий! . Ты в том пальто была фиалкой,
Что в городе из камня проросла.
Тебе в ответ и улыбнуться мне не жалко,
Чтоб в мире стало больше вдруг тепла!

Не все умеют чувства проявлять,
И напоказ не каждый может жить.
Но в глубине души готовы вам отдать
Всё то, чем в жизни нужно дорожить.

Они поступком, делом говорят,
Как им улыбки ваши драгоценны.
Их души, словно тихий летний сад,
Хранят любовь и чувства неизменно.

И если мучает вопрос «А почему
Они молчат о нежности своей?» —
Ответ простой: они не по уму,
А сердцем ищут близости людей.

Боятся слов, что ветер унесёт,
Боятся клятв, что обратятся в прах.
Их нежность в деле молча прорастёт,
Оставшись светом в дорогих глазах!

Свечи зажигая осторожно,
Не пред светлой иконою мать,
Распахнув окно, шептала: «Боже!
Помоги им веру сохранять!»

В небо пусть летят мои молитвы,
Доносясь к тебе, о Всеблагой!
Пусть бываю я в житейской битве
Часто не права перед тобой.

Но прошу, терпенью не учи их,
Научи, как жить и не терпеть.
Не суди за помыслов летучих,
Дай за правду смело умереть!

Научи, другим всем помогая,
Не терять достоинство и честь,
И, по жизни праведно шагая,
Различать, где правда, а где лесть.

Пред окном молилась мать седая,
В небо вознося слова простые:
«Помоги им счастье распознать,
Сохрани от зла детей отныне!»

Мне люди шепчут: «Домовой
Шалит и прячет от тебя
Все вещи. Он, как рулевой,
Играет, искренне любя»..
.
Но я заметила недавно
Проделки странной череды:
Рассеянность бывает правит славно
Творю сама я больше суеты. . То чайник в холод уберу,
Забыв, куда его несла,
То полотенце поутру
В духовку сонно заперла. . А после прошепчу: «Отдай!
Ну, поиграл — и хватит слёз».
И тут же, словно невзначай,
Найду свой чай, что в лёд замёрз.
.
Так и живём мы с ним вдвоём,
Ведя невидимый свой торг.
И в беспорядке мы своём
Находим тихий свой восторг!

Зависть шепчет: «Надо обесценить,
А не сможешь — так оклеветать.
В светлый лик побольше бросить тени,
Чтоб ему вовек уже не встать».

Эта чувство жить мешает людям,
Словно яд, что притаился в нас.
Мы чужое счастье вечно судим,
Не заметив свой последний час.

Разрушает зависть всё внутри,
Гасит пламя искренних страстей.
Ты на свет с надеждою смотри,
А не в сумрак зависти теней!

Он не просто любил рисовать —
Он свои воплощал миражи,
Заставляя себя забывать
Роковые судьбы виражи.

Он мечты рисовал, как дитя,
Не для славы и праздных похвал,
И бумага, казалось, шутя,
Принимала души его шквал.

И чернила ложились на лист,
Создавая причудливый мир:
То зверей первозданный инстинкт,
То окурков печальный пунктир.

Связи нет, только сердца порыв,
Что на горьком отчаянье схож.
Он, о доле своей позабыв,
Входил в мир, где неправда и ложь

Не имеют ни власти, ни сил,
Где лишь свет, что дарован ему.
Он не просто творить возлюбил —
Он там жил, удаляя всю тьму!

За решёткой сгущается мрак,
А на воле — тигриный закат.
Пусть рисует он — воли маяк,
Что дороже всех в мире наград!

Я, окунаясь в прошлые года,
Воссоздаю забытые сюжеты...
Гасили электричество тогда,
Чтоб сохранить казённые бюджеты.

И вот он, вечер, поздний час,
И темнота, что наступала слепо.
Но материнский свет не гас,
Он был для нас дороже звёзд и неба.

Открыв потёртую тетрадь,
Зажигая свечи в сумраке глубоком,
«Осенний вальс» играла мать,
Чтоб страх не стал мучительным пороком.

Играла... Музыка лилась,
Смывая тени, разгоняя беды.
И с каждым звуком крепла связь
Её любви и нашей детской веры!

«Нарисуй мне, дочка, яркую картинку:
Небо синее и солнца тёплый луч,
И добавь туда ещё свою тропинку,
А на ней — от двери к счастью ключ.

Нарисуй и радугу над мирным лугом,
И кораблик, что плывёт так по реке,
Чтобы стал он мне единственным другом
В этой серой, бесконечной тоске»
Я повешу рисунок на стену,
Мотивируя взгляды на жизнь.
За эту светлую перемену
Ты в душе всегда и держись!

Пусть средь бурь и сомнений мятежных,
Когда мир будет мрачен и сер,
Этот ключик наивный и нежный
Даст надежды и веры пример!

Всё ближе, ближе дышится зимой,
Дни стали нестерпимо коротки,
И небо серой кроет пеленой
Поля, леса и воды у реки.

Последний лист, дрожа, летит к земле,
И ветер стал острей и холодней.
Душа томится в предрассветной мгле
В предчувствии безмолвных, снежных дней
Уснёт природа, скрывшись белым снегом,
Словно под пледом нежным, пуховым.
И мир, уставший от безумных бегов,
Покажется задумчивым, иным.

Под этой тишиной, под этой стылой гладью
Хранится жизнь до будущей весны,
Чтоб возродиться новою отрадой,
Увидев обновлённые мечты и сны!

Поспешный вывод, сделанный по слухам...
Один сказал, второй сюжет добавил
А третий, став безвольным, глупым ухом,
Всё исказил перчинки лишь добавил
.
И вот уже летит по миру слово,
Острее и смертельнее клинка.
И то, что было вовсе пустяково
Становится остриём клинка
. По слуху вывод сделанный случился,
Где все хотят лишь мысль развить свою.
И вот уж факт в неправду превратился,
Погибнув в этом яростном бою.
.
Никто не ищет зёрнышко простое,
Что в самом сердце истины лежит.
Всем нужно эхо, громкое, пустое,
Что по умам безвольным пробежит!

Зловещий скрежет когтями по двери,
И сердце замерло в полночный час.
И в призрака на миг поверив
Что мрак принёс с собой на этот раз.

Но любопытство, что сильнее страха,
Толкнуло приоткрыть немного дверь…
И вместо адского ночного праха
Явился в дом пушистый, милый зверь.

То кошка, позабыв про все манеры,
Хотела лишь уюта и тепла.
И вот уже, отбросив все химеры,
Со мною рядом мирно замерла.

Так часто мы боимся только тени,
Рисуя в мыслях свой напрасный ад.
А после пьём с валерьянкой чай осенний,
И мурлыканью кошки каждый рад!

Четыре сезона, и названий четыре,
Каждое по-своему красиво.
И, меняя друг друга в этом мире,
Они ведут себя игриво.

То осень листьями закружит,
Зима рисует на стекле,
Весна подснежники разбудит,
А лето нежит на траве.

И в этой смене бесконечной,
Где радость с грустью пополам,
Душа находит миг предвечный,
Подобный позабытым снам.

Мы встретились у лифта . Кнопки вызов
На миг застыла ,как замирает пульс.
Твоя улыбка — чистый, светлый вызов
Тому, от чего сейчас очнусь.
.
Глаза — лазурь безоблачного свода,
И смех, что звонче вешнего ручья.
Ты — как глоток пьянящей той свободы,
Что позабыла грешная душа.
.
В твоём смехе нет ни лжи, ни тени,
Лишь свет, что гонит прочь былую мглу.
И я стою, отбросив все сомненья,
И эту чистоту в душе коплю.
.
А рядом мать... В её глазах тревога,
И не понять ей радости простой,
Что длилась краткий миг, но дарит много,
Смывая с сердца тягостный покой.

Многогранность различных эмоций,
Словно краски от кисти на холсте.
В жизни этой, средь бурь и лоций,
Мы свой след оставляем везде.
.
То мазок безмятежно-лазурный,
То багровый от ярости штрих.
Каждый день — поединок сумбурный
Сотен чувств, то весёлых, то злых.
. И важны все те цветосочетания,
Чтоб создать единую картину,
Где сплелись и боль, и ликование,
Превращая жизнь в судьбы лавину.
.
Пусть порой мазок небрежно- черён,
И тускнеет позолота дней,
Каждый штрих был свыше предопределён,
Чтобы сделать полотно полней!

Выбирала Оля себе мужчину,
Интернет ей помощью служил.
Вот заполнила анкету, ник — Карина,
Чтобы он запомнил и не позабыл.
.
Ник казался Оле необычным,
Имя ей не нравилось своё.
Это было вроде как приличным,
Словно надевала модное бельё.
.
Словно в маске вышла на арену,
Где сердца — лишь строчки на виду.
А минуты были очень ценны
Постепенно затянув в игру.
.
И летели письма, комплименты
Той Карине, что жила в сети.
Только Оля в грустные моменты
Понимала — ей себя не обрести
. Парень, впечатлёный перепиской,
Попросил «Карину» фото показать,
Чтобы озарилось сердце искрой,
Чтоб мечту воочию обнять.
.
Оля замерла перед экраном,
Мир поблек и съёжился в комок.
Этот шаг казался ей обманом,
Словно кто-то дёрнул за шнурок.
.
Ведь Карина — лёгкая, как ветер,
Образ, сотканный из сладких грёз.
А на Олю в зеркале лишь вечер
Сыпал тень от горечи и слёз.
.
Что ей слать? Чужое ли обличье,
Продолжая эту злую роль?
Или вмиг разрушить всё величье,
Обнажив свою простую боль?
. Призадумалась: игра ли это?
Может, он при встрече всё поймёт?
Обошла просторы интернета,
Выслав фото с подписью: «Ну вот!»
.
А на фото том — его сестрица,
Только Оле это невдомёк.
И парнишка вдруг решил «резвиться»:
«Эх, проказница, вот это мне урок!»
.
Написал: «Ну, пошутила, хватит.
Приезжай скорее, заходи на чай!»
Оля в шоке: «Это так некстати...
Не приеду. Навсегда прощай»!!!
. Парень тот читал в недоумении,
Чем же он сестру обидеть смог,
Предлагая чая и печенья,
Чтоб явилась к ночи на порог.
.
В тот момент открылись в спальню двери,
В них вошла сестра его.
Он смеялся: «Чуть я не поверил!»
А она: «Да ты чего, чудной народ?»
.

Долго вместе хохотали двое
Где-то там, от Оли вдалеке,
Понимая счастье лишь простое,
Что плескалось в каждом пустяке.
.

Она сидела, скована словами,
Режущими, словно острый нож.
И мир пред ней покрылся вдруг шипами,
Где каждый звук — безжалостная ложь. . В голове были её картины: Парень впечатлёный красотой. Так желал любви Карины. Что позвал «на чай» к себе домой !

А что такое красота?
У каждого параметры свои.
Кому-то — яркие уста,
Кому-то — песни до зари.

Иль даже яркие наряды,
А может, робкий, чистый взгляд,
Или души немой отрады,
Что выше всех земных наград.

Один в ней видит блеск минутный,
Как в пене на морской волне.
Другой — покой в тиши приютной
И правду в утренней росе.

Она не в линиях и красках,
Не в блеске от сверкающих монет.
А в истине простой — лишь то прекрасно,
Что зажигает ваш душевный свет!

Такими, как я, не рождаются,
Такими, увы, становятся.
Там, где другие ломаются,
Мой новый облик готовится.
.
Я — ягуар в женском обличии,
И хищник не дремлет во мне.
Кто позабудет приличия —
Сгорит в беспощадном огне.
.
Я мстительна? Право, не смейте
Так думать о сути моей.
Своим равнодушием вейте,
Скрывая смятенье страстей
.
Вы вовсе не обязаны меня любить
Хвалы я от вас и не ожидаю
Пытаетесь вы взглядом оценить
А я лишь просто наблюдаю. .
Я наблюдаю не для забавы,
У меня есть на то веские причины.
Ведь помня все жестокие расправы
И знаю цену сломанной пружины.
.
И вижу тень, что прячется за светом,
И слышу ложь в потоке сладких слов.
Я научилась собственным ответом
Быть наготове средь своих врагов.
.
Случается, думают — просто смотрит сонно,
Прикрыв глаза от солнечных лучей.
Но, каждый мускул в лице напряжённо
Ждёт знака от предательских речей.
.
А покой — лишь затишье пред бурей,
Моё молчанье — тяжелей свинца.
Ведь выживала, тонкой нитью лавируя,
Изучив повадки хитреца!

Юношеский бунт и материнская любовь —
Извечный сюжет для жизненной картины.
Где сталкиваются гордость, гнев и боль,
И две души, как две крутые льдины.

Одна горит, желая всё сломать,
Другая греет, силясь всё исправить.
И только время сможет им сказать,
Кто в этой битве будет вправе править.

Но нет в ней правых, нет и виноватых,
Лишь два огня в туманной синеве.
Один — в глазах, отчаянно крылатых,
Другой — в святой и любящей мольбе!

Их растят в родительской заботе,
Отдавая нежность и тепло.
А они, в блаженной полудрёме,
Шепчут миру: «Мне не повезло».

«Мы хотим почёта, чтобы править,
Чтоб чужой служил нам головой.
Пусть за нас иной страдает, плавит
Душу в муках — нам не в первой».

А потом, получив ответы
От людей, что стали им игрой,
Позабыв отцовские заветы,
Притворятся жертвою слепой.

Оправданья — пёстрые наряды:
«Это всё не я, то всё — не то!»
Или: «Пусть летят в меня снаряды,
Я прикроюсь матерью, отцом».

«Я родителями так любим,
Словно ангел, данный им судьбой.
Значит, я вовек непобедим,
Защищён их слепотой глухой».

Но однажды кончится ваш бал,
Этот жалкий, лживый маскарад.
И судьба за все ваши проказы
Принесёт вам множество «наград».
И вот тогда ты и поймёшь, Как важно сохранять достоинство души И что губительной бывает ложь. Глаза открыв в глухой тиши !

Поддавшись словно шутовству,
Зовёт листву сорваться с веток
Насмешник-ветер молвит:"к
торжеству
Готовь осень свой паркет" .

Уложит листья на траву
Ковром для званых всех гостей,
И я, любуясь, вдруг замру
Пленённая игрою их теней.

Ступив на этот порог жёлто- красный,
Заворожённо глядя вкруг,
Шепчу: ''Ваш союз в работе прекрасный,
Вы всё преобразили вдруг"!

В этом золоте, в ветреном шуме
Слышу я позабытый мотив.
И стою в молчаливой я думе,
Обо всём на мгновенье забыв!

Она стояла, сдерживая слёзы,
Пред строгой комиссией, как на суде.
«Друзья» напротив ждали грозной прозы,
И страх мелькал в их мыслях, как в бреде.

«А вдруг она сейчас нас всех предаст?
Не примет в одиночестве вину?
Она была удобна, как балласт,
Но, наш корабль теперь идёт ко дну...»

Она стояла крепкою стеною,
А в горле ком застыл от горьких слёз.
«За что судьба так обошлась со мною?» —
В душе повис безмолвный тот вопрос.

«Виновна!» — голос директора раздался, —
«И зло наказано быть тотчас же должно!»
И хоть в решении он сам же сомневался,
Но слово брошено. Судьбой предрешено.

Она стояла, молча понимая,
Как жертвенность мучительно даётся.
Их трусость взглядом не карая,
Ведь это «дружбою» зовётся.

Ну ,а виновные смотрели. Боялись правды как огня. Они дружить ведь не умели.
И каждый думал: «Только б не меня».